Анастасия Сечина о работе над материалом, который посвящён работе с трудными подростками

Четыре момента, про которые хочется сказать особо:

 

- Фразы, которые я слышала чаще всего, когда говорила с людьми: «"Трудных" подростков не бывает. Бывают трудные взрослые» и «В 100% случаев проблема идёт из семьи». Это так. Единственное, когда мы говорим про «проблему из семьи», это не всегда про нелюбовь. Бывает, любят, очень. Просто не хватает времени и сил, чтобы «увидеть» ребёнка по-настоящему. Понять, где что-то не так. Отвлечься от дел и разглядеть. Бывает, любят даже зашкаливающе, но при этом слепо. Главное – не столько абстрактная любовь к своему чаду, сколько настоящий доверительный контакт с ним.

 

- Система часто работает с «трудным» подростком формально. И, формально, для работы у неё много чего есть. В реальности всё намертво завязано на пресловутый человеческий фактор и людей, у которых за этих детей болит сердце. Психолог ЦВСНП едет на работу на электричке и просматривает аватарки бывших воспитанников в соцсетях – это ж никакими стандартами не прописать. Если повезёт, школьного психолога действительно будет волновать то, что происходит с ребёнком. Если повезёт, во главе закрытой спецшколы окажется искренний подвижник, способный разглядеть за волчонком ребёнка. Если повезёт, классный руководитель найдёт время и силы, чтобы наладить контакт с подростком. Если повезёт.

 

- Есть очень серьёзный пробел в квалификации тех, кто работает с «трудным», и пробел в технологиях работы. Персонал закрытых спецшкол формируют «из того, что было». У педагогов нет базовых знаний в области возрастной психологии или конфликтологии. То, что называется психологической работой, нередко так только называется. Психотерапевтическая работа с травмой ребёнка и вовсе почти не практикуется, хотя в странах Европы является обязательным элементом системы.

 

- В работе с этим материалом было столько случайных совпадений, что точно могу сказать две вещи: этот текст должен был выйти, и он вышел вовремя».